Игорь Савин

Как и планировалось, в рамках реализации задач поставленных в проекте, были проведены исследовательские мероприятия в трех типах этнически смешанных сообществ.

Узбекское сообщество 
Численность узбекского населения Южно-Казахстанской области достигает 420 тысяч человек (всего по Казахстану около 470 тысяч человек на начало 2010 года). За пределами ЮКО значительное количество узбеков проживает в Жамбыльской области в пригородных поселка и городах. В ЮКО доминирует сельское узбекское население. Больше всего узбеков живет в Сайрамском районе (65%), городах Туркестане (45%), Кентау (25 %), Шымкенте (15 %), Толебийском (14%), Тюлькубасском (4%),, Казыгуртском (5%), Сарыагашском ( 4%), Махтааральском (4%), Сузакском ( 4%) районах. 

В Сайрамском районе существуют 4 очень значительных по своей численности региона компактного проживания узбекского населения. Это села Сайрам, Карабулак, Манкент и Карамурт. Численность каждого из них составляет несколько десятков тысяч человек, а первых двух – свыше 40 тыс. человек. При этом, подавляющая часть населения от 95% в Сайраме и до 99 % в Карабулаке составляют узбеки. Естественно, что в них сложилась определенная социально-культурная среда, основанная на традиционных формах узбекского бытового уклада и заметно-отличающаяся от окружающих регионов. 

В то же самое время нельзя сказать, что это население совсем изолировано от остальных жителей области. Так, 70 % жителей села Сайрам, расположенного в 10 км к востоку от города Чимкент, работают в городе. А село Карабулак, окруженное несколькими прилегающими аулами с преимущественно казахским населением, является своеобразным инфраструктурным центром северной части Сайрамского района. Здесь расположен самый большой базар, чайханы и т.д. Поэтому и в этих селах существуют сферы соприкосновения и взаимодействия разноэтничных жителей. Отчасти поэтому в этих селах на протяжении 2007-2009 годов происходили мелкие стычки, некоторые из которых требовали вмешательства властей. 

Именно поэтому именно эти два села и стали ареной исследовательской работы по проекту. В частности, были проведены три фокус-группы: 
Первая прошла 6 января 2010 года в помещении школы-гимназии н.1 с. Сайрам. Среди ее участников были учителя школы, пенсионеры, безработные, предприниматели, студенты. Мужчины и женщины разного возраста. 
Вторая прошла 13 января в чайхане села Карабулак. Ее участниками стали молодые люди: преподаватели, юристы, предприниматели, учителя, служащие в возрасте 25-35 лет. Все мужчины Третья прошла 20 января в помещении чайханы махали (соседской общины) Пахтакор села Сайрам. Участники: инженеры, учителя, предприниматели, безработные одного возраста – примерно 50 лет. Все мужчины 
Необходимость проведения второй фокус-группы в селе Сайрам объясняется тем, что этот района села расположен очень близко к городу (2 км) и далеко от центра села Сайрам (5-7 км), поэтому образ жизни и характер занятости здесь несколько иной. 

Кроме фокус-групп по узбекскому сообществу были проведены следующие экспертные интервью: 

Аким Сельского округа Сайрам 
Заместитель акима сельского округа Кара-тюбе, примыкающего к округу Сайрам 
Депутат областного Маслихата. 
Директор школы села Сайрам 
Председатель областного узбекского этнокультурного центра 
Директор областного узбекского театра 
Методист по узбекскому языку областного института повышения квалификации учителей. 
2. Турецкое сообщество ( турки-месхетинцы или турки ахыска) 
В настоящее время в Казахстане проживает по экспертным оценкам проживает примерно 170 тыс. турков-месхетинцев, более точная оценка затруднена так как они проходят по нескольким категориям учета (турки, турки-месхетинцы и азербаджанцы). В ЮКО проживает около 55 тыс. турков, преимущественно в сельской местности. В областном городе Чимкенте проживает 5% турков, столько же в Толебийском, Тюлькубасском и Сайрамском районе и 1,5 % - в Ордабасинском районе. 

Наиболее компактно турки проживают в селе Карасу Сайрамского района около 50 % всего населения села и в сельском округе Жулдыз этого же района около 30 % населения. Именно эти села и стали местом проведения фокус-групп. Причем, сельский округ Жулдыз примыкает к городу Чимкенту, так, что социальный контекст жителей округа сильно отличается о сельской жизни села Карасу. 

Первая фокус-группа состоялась 9 января в помещении школы села Карасу. Участники: директор, учителя школы, безработные, предприниматели, сотрудники 30-50 лет. Мужчины и женщины. 
Вторая фокус-группа состоялась 18 января в помещении акимиата сельского округа Жулдыз. Участники: 
сотрудник акимиата, предприниматели, безработные пенсионеры. Мужчины 40-60 лет. 
Помимо этого были проведены следующие экспертные интервью 
Сотрудник районного Акимиата 
Служащий Акимиата сельского округа 
Крупный предприниматель 
Наемный работник 
Заместитель председателя областного турецкого этнокультурного центра 

3. Курдское сообщество 
В ЮКО начитывается примерно 35 тысяч курдов, хотя сами они считают, что больше, так как часть из них записана азербайджанцами или турками. Большая часть их живет в Толебийском районе ЮКО, а также в Сайрамском, Байдибекском районе и пригородах города Чимкента. 
Больше всего в процентном отношении курдов проживает в сельском округе Казыгурт Толебийского района, где их число составляет около 3 тысяч. Именно в одном из сел этого сельского округа Маятасе осенью 2007 года произошли курдские погромы. Поэтому одна из фокус-групп состоялась здесь, а другая – в округе Колькент Сайамского района, так как там проживает несколько авторитетных курдов старшего поколения и один из них возглавляет Совет аксакалов областного курдского этнокультурного центра. Первая фокус-группа состоялась в частном доме одного из активных членов курдской диаспоры. 
Толебийского района в Казыгуртском сельском округе. Участники учителя, пенсионеры, предприниматели, безработные. Мужчины 20-70 лет. 

Вторая фокус-группа состоялась в частном доме председателя Совета аксакалов областного курдского этнокультурного центра в селе Колькент Сайрамского района. Участвовали пенсионеры, предприниматели, безработные, служащие. Мужчины 45-70 лет. 

Так же, были проведены экспертные интервью: 
1. Председатель областного курдского этно-культурного центра 
2. Пенсионер, бывший председатель колхоза 
3. Заместитель председателя этно-культурного центра 
4. Частный предприниматель 
5. Частный предприниматель более молодого возраста. 
Кроме того проведено несколько экспертных интервью по общественно-политической ситуации в области. 
Начальник отдела внутренней политики областного филиала партии Нур-Отан. 
Сотрудник отдела внутренней политкии администрации города 
Секретарь областной Ассамблеи народа Казахстана 
Сотрудник областной общественно-политической газеты – Южный Казахстан 

Помимо этого, исследована работа аппарата акимиатов сельских округов Сайрам, Кара-тюбе и Жулдыз Сайрамского района и проведено несколько case-study некоторых произошедших и предотвращенных конфликтов. 

Итого, в ходе работы по проекту было проведено 7 фокус-групп и 22 экспертных интервью. 

Данные, полученные в результате описанных исследовательских мероприятий, были использованы для реализации следующих проектных задач. 
1. Выяснение процесса формулирования общественных запросов в сфере реализации специфических этнокультурных прав жителей разноэтничных сельских поселений. 
2. Определение факторов в наибольшей степени влияющих на доминирующие в сознании жителей региона типы идентичностей ( общегражданских, локальных и т.д.). 
3. Выявление роли местных органов власти в ходе управления различиями на примере анализа нескольких конфликтных ситуаций. 
4. Выработка рекомендаций по оптимизации существующих механизмов и повышение эффективности их воздействия на ситуацию. 

1. Проблемы удовлетворения специфических этнокультурных потребностей выглядят следующим образом. 
a) Узбекское население часто отмечает, что сталкивается с трудностями связанными с увлечением местных властей использовать преимущественно административные меры в деле распространения государственного казахского языка. Несмотря на то, что, согласно статье 21 Закона « О языках в Республике Казахстан» от 11 июля 1997 года, «… По мере необходимости тексты визуальной информации могут быть приведены дополнительно и на других языках», вся визуальная информация приводится только на казахском языке. Только на казахском и русском языке написаны и названия улиц в селах, где подавляющее большинство населения – узбеки. В тексте Закона не содержится четкой инструкции о порядке использования языков в написании названий улиц, что было истолковано как основание для того, чтобы исключить узбекский язык из названий. В свое время, происходили ожесточенные споры по этому поводу, но удовлетворяющего всех решения так и не было принято. Сегодня сложилась ситуация, в которой всякий случай возобновления этой дискуссии выглядит как признак нелояльности к власти. 

b) Подобная ситуация сложилась и в сфере использования только казахского языка в делопроизводстве всех бюджетных организаций, в том числе школ и больниц. Это доставляет много сложностей в повседневной жизни, что упоминалось во всех фокус-группах с узбекскими участниками. Особенно много таких высказываний было в разговоре с экспертами и опрашиваемыми в Сайраме. Это очевидно связано с наличием в этом селе большего, чем в других узбекских селах, числа людей с высшим образованием, связанных с деятельностью в общегородских и областных организациях за пределами села. Тогда как в Карабулаке жители более ориентированы на жизнь в рамках повседневных сельских забот. Как сказал один из участников фокус-группы, большинство живет в четырехугольнике «поле-базар-школа-больница». Но даже и в Сайраме на сегодняшний день эти темы обсуждаются только на частных встречах нескольких близко знакомых людей. 

Единственным каналом озвучивания этих вопросов перед лицом власти является выступление заранее подготовившегося инициатора на сельском сходе, который проводится раз в году с присутствием районного и поселкового Акима или на каком-либо совещании опять-таки с участием властей. Чаще всего, этим инициатором является уважаемый человек, пенсионер, работавший в прежне времена на какой-либо крупной должности в селе или районе. Дополнительным обстоятельством выбора для этой функции пенсионера является тот факт, что человек уже не включен в систему действующих производственных или властных отношений и, даже если его выступление не понравится вышестоящему начальству, для него не наступит никаких отрицательных последствий. 

На протяжении последнего года было два случая подобных выступлений аксакалов перед лицом районного Акима (один в Карабулаке, один в Сайраме). В обоих случаях выступавшие просили о расширении сферы использования узбекского языка в документобороте внутри сел. В обоих случаях районный Аким доказывал несостоятельность их просьб, ссылаясь на существующие инструкции Закона о языках. В Карабулаке он также добавил, что это очень опасный прецедент, так как если такие требования будут удовлетворены в отношении узбеков, то и другие 56 национальностей проживающих в районе станут требовать того же. Аргументация совершенно несостоятельна, поскольку только узбеки образуют на территории района поселения с концентрированным (свыше 90 %) моноэтничным населением, но она очень распространена в разговоре чиновников с представителями узбекского сообщества, они пытаются, таким образом внушить последним, что они такие же меньшинства как и те народы, число которых не превышает нескольких человек на территории района. 

Активисты сообщества прекрасно знают об этой тенденции и поэтому, наверное, эти темы не поднимаются во время регулярных встреч Акима села с представителями (махаллякомов махалляхокимов, уличкомов) более мелких территориальных делений (махаллей или участков). Каждое такое сообщество объединяет примерно 5 тысяч человек (1200 домовладений) и имеет своего бия, как правило, заслуженного человека, пенсионера, который доносит до сельского акима все просьбы местных жителей, касающихся их повседневных надобностей. 

Ни разу за последние годы вопросы, касающиеся сужения сферы употребления узбекского языка и неудобства, испытываемые по этому поводу населением, не становились предметом обсуждения на этих советах. Ни в одном документе, исходящем из акимиата сельского округа в районный акимиат или в другие государственные органы, эти проблемы не упоминаются. Возможно, жители понимают, что уровень местного акима совершенно недостаточен для решения этих проблем. 

С другой стороны, в области, как во всей стране существует разветвленная сеть организаций, специально ориентированных на решение проблем именно в этой сфере. В каждом селе существует узбекский этнокультурный центр, все центры из узбекских сел объединены в районный узбекский этнокультурный центр, а все центры из районов в областной центр. Существует и республиканская организация подобного рода: Ассоциация «Достлик» (Дружба). Ее председатель, Розакул Халмурадов, член Мажилиса (Парламента) РК по квоте Ассамблеи народа Казахстана. Так же как председатель областного узбекского этно-культурного центра является членом малой Ассамблеи народа Казахстана ЮКО. Именно через эти организации происходит донесение до властей специфических интересов узбеков. Именно для этого областной центр и был создан в 1989 году. На протяжении всего периода независимости областной этнокультурный центр, Ассоциация «Достлик» при посредничестве Ассамблеи народа Казахстана и в некоторых случаях представителей офиса Верховного Комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств взаимодействовали с областными и республиканскими властями по совершенствованию механизма удовлетворения специфических этно-культурных запросов узбекского населения. На этом пути были и успехи и неудачи. В частности сохранено обучение почти 90 тысяч школьников Южного Казахстана на узбекском языке, выпущены казахстанские учебники на узбекском языке, существуют областная и районный газеты на узбекском языке, вещание на узбекском языке на областном и районном радио и телевидения. Все эти мероприятия, так же как и открытие единственного в республике Областного узбекского театра осуществляются за государственный счет. В 2010 году узбекская общественность добилась разрешения выпускникам узбекских школ сдавать экзамены единого национального тестирования (ЕНТ) на общих основаниях на казахском и русском языках, тогда как ранее им приходилось сдавать сначала комплексное тестирование на узбекском языке, что затрудняло поступление в ВУЗЫ на всей территории республики. 

На этом фоне проблемы не использования узбекского языка в наименованиях улиц, визуальной информации и документооборота сел с доминирующим узбекским населением выглядят незначительными, но они касаются всех жителей села в повседневной практике, и, поэтому, напоминают о себе каждый день. К тому же, именно эти вопросы создают неблагоприятный контекст во взаимоотношениях с властью, так как чиновники в ответ упрекают обращающихся тем, что они «не ценят» то, что для них уже сделано государством. Они интерпретируют это так, что все условия для удовлетворения этнокульутурных потребностей, созданных в Казахстане, это результат милости и снисхождения государства, а не выполнение им своих обязанностей по отношению к части граждан. В результате, у узбеков формируется ощущение, что они живут не в своей стране, а в чужой и их положение зависит от отношения к ним руководителей государства. 

с) Представители турецкого и курдского сообществ отметили, что для них нет существенных затруднений в удовлетворении своих этнокультурных потребностей. Так как в силу своей малочисленности и рассеянного расселения, они не претендуют на открытие специальных школ с обучением только на турецком или на курдском языке. При этом, и в селе Карасу и в селе Казыгурт в местных школах имеются факультативные классы для изучения турецкого и курдского языка, соответственно. Часы для этих занятий выделяются в рамках изменяемой части общей оплачиваемой государством нагрузки, которую каждый директор школы имеет права распределять по своему усмотрению. Так же, издаются республиканские газеты на турецком и курдском языках, но не за счет государства, а за счет республиканских этно-культурных центров, которые средства на это получают от спонсоров из числа диаспоры. Турки и курды принимают программы спутникового телевидения на курдском и турецком языках из Турции и других государств, поэтому не считают, что находятся вне соответственного информационно-культурного пространства. 

Подводя итоги, можно сказать, что на сегодня вопросы удовлетворения специфических этнокультурных прав отдельных меньшинств поднимаются только узбекским населением крупных узбекских сел. Существующие специальные институты (этнокультурные центры, отделения Ассамблеи народа Казахстана) для формулирования отдельных запросов в этой сфере на локальном уровне (район, село) практически не используются. Это может быть объяснено двояко. С одной стороны, местное население не верит в эффективность этих организаций и предпочитает обращаться через своих представителей напрямую к руководителям района. С другой стороны, они считают, что культурные центры и так много сделали в деле обеспечения узбекского населения бесплатным образованием на родном языке, организации передач и газет, узбекского театра и сегодня воспринимают их прежде всего как ответственных за культурную сферу ( организация фольклорных праздников, фестивалей и т.д.). Тогда как задачи повседневного бытия предпочитают обсуждать непосредственно с исполнительной властью районного уровня. 

Как бы там ни было, но выступление перед лицом районного акима в время ежегодного схода не является эффективным инструментом для донесения своих потребностей и требований. Так как в лучшем случае аким может выслушать предложение и пообещать разобраться. Но, как правило, он воспринимает подобные выступления как проявления непонимания узбекским населением особенностей политики страны и реагирует соответствующим образом. В любом случае, эти вопросы находятся не в его компетенции, так что результата подобные выступления не имеют. 

Таким образом, можно заключить, что сегодня в Южном Казахстане на местном уровне не существует системы взаимодействия населения и местных властей по вопросам, касающихся удовлетворения специфических культурных запросов некоторых групп населения. 

2. 
Не менее важным фактором, влияющим на социальную ситуацию в многоэтничных селах, является создание условий для равных возможностей всех жителей в ходе удовлетворения своих повседневных нужд и реализации своих гражданских прав. 
Во-первых, все жители должны быть уверены, что их этническое происхождение не повлияет на их взаимоотношения с властью и не затруднит им реализацию всех общесоциальных прав, предоставляемых Конституцией Республики Казахстан. 
Во-вторых, все граждане должны ощущать равные возможности для реализации своих способностей по всему спектру деятельности, включая возможность входить в органы власти, особенно на местном уровне. 
Только в этом случае в их сознании представления рожденные общегосударственной и другими формами надэтнической идентичности (соседская, региональная) будут доминировать над солидарностями более узкого характера (этнической, клановой групповой и т.д). 
Можно отметить, что в целом жители исследованных сел и регионов удовлетворены собственным социально-правовым статусом и характером взаимоотношений с местными органами власти, что позволяет им преимущественно безконфликтно реализовывать свои основные социальные запросы. 
Вместе с тем, в ряде случаев наблюдается устойчивые тенденции отхода от базовых принципов равенства прав и возможностей. 
В частности, участники фокус-группы в Сайраме отмечали случаи, когда представители органов власти подчеркивали, что они, прежде всего, узбеки и поэтому должны искать защиты своих прав в Узбекистане. Так и было сказано в ситуации обращения одной жительницы села Сайрам в правоохранительные органы города Чимкента. В другом случае в военкомате села Сайрам призывнику сказали, чтобы он ехал служить в Узбекистан подметальщиком. Многие участники различных фокус групп подчеркивали, что их статус снизился по сравнению с временами Советского Союза. Конечно, все это единичные случаи, но они отражают восприятие неказахского населения со стороны органов власти, сегодня преимущественно казахской. Один из прокуроров публично недоумевал, откуда в Казахстане столько узбеков и почему они здесь живут. Такие настроения распространены не очень широко, но они затрагивают все слои населения. В подобном духе высказываются и преподаватели ВУЗов и представители органов власти и сельская молодежь. В частности серия массовых драк между казахской и узбекской молодежью случившаяся в 2007-2009 годах в селах Сайрам и Карабулак была вызвана возмущением части казахов тем, что узбеки живут слишком хорошо в Казахстане, особенно на фоне неустроенных недавних репатриантов ( оралманов). Такие настроения сильно влияют на самоощущение узбеков в Южном Казахстане. 

Еще один важный момент – это особенности кадровой политики в регионе на местном уровне и ее восприятие разными категориями населения. О недопредставленности членов курдского и турецкого сообщества в органах власти говорили многие участники фокус-групп из числа турков и курдов. В их среде, эта тема звучит сильнее, чем у узбеков, поскольку уровень их представленности существенно ниже. Так, сегодня есть один узбек в Парламенте, четыре узбека в областном Маслихате ( законодательный орган власти), несколько узбеков в районом маслихате и один узбек – заместитель Акима Сайрамского района. Это очень мало, считают сами узбеки, но, все-таки, есть некоторая представленность. 

По иному обстоит дело среди турков и курдов. Так, один турок работает сегодня в районном отделе образования в Сайрамском районе и один заместителем Акима сельского округа в этом же районе. У курдов же два человека работают завучами школ в Толебийском и Байдибекском районе. По их мнению, это очень мало, особенно по сравнению с советским временем, когда много курдов работали председателями совхозов, руководителями хозяйственных организаций, служили в органах правопорядка. Так же воспринимают ситуацию и в турецком сообществе: «Не пускают нас выше определенного места. Так и сидим… Не все зависит от национальности – есть уважаемые люди, с которыми считаются независимо от национальности, но, все же, у титульных – шире круг возможностей. Турки могут быть исполнителями нормальными и партнерами в скрытных делах, но не руководителями. Турок должен работать в 2 раза лучше казаха, чтобы куда-то выбраться». 

Сходные настроения и среди узбеков, поскольку на всех должностях, связанных со сферой государственного контроля даже в исключительно узбекских селах доминируют казахи. Так среди участковых сел Сайрам, Карабулак, Кара-тюбе доминируют казахи, часто даже не жители этих сел, которые приезжают на работу из других мест вахтовым методом. Среди сотрудников налоговой полиции работающих в узбекских селах свосем нет узбеков – только казахи. 

С одной стороны, нельзя сказать, что существуют какие-то видимые препятствия для занятие должностей неказахами. Но непрозрачная система должностных назначений приводит к тому, что на должности назначаются «свои» люди, которых чаще находят среди своей этнической группы. В противовес этому там, где назначение связано с процедурой всеобщих выборов или должно быть подкреплено поддержкой жителей (депутаты маслихата и сельские Акимы)– там уровень этнического разнообразия гораздо выше. 

С другой стороны, жители часто воспринимают сложившуюся практику как свидетельство недоверия к ним со стороны власти, что порождает значимость общегражданских категорий идентичности и усиливает роль локальных форм солидарности и лояльности. Так турки – участники фокус-групп прямо говорили, что они рассматривали представителей турецкого сообщества во власти как «своих», и рассчитывали на особое отношение с их стороны к своим нуждам. Чаще всего так и было и члены турецкого сообщества таким образом «компенсировали» недостатавчное внимание со стороны властей. Если же турок на должности вел себя согласно этики государственного служащего и не оказывал покровительства «своим», то его упрекали, тем самым разрушая и без того хрупкую основу равнодоступности органов власти. 

Нечто подобное отмечалось и у курдов, в частности в селе Маятас, где они не имея «своих» представителей во власти посредством взяток обеспечили себе покровительство местных властей в ходе выделения земельных участков и в ситуациях, когда требовалась поддержка правоохранительных органов в спорных и конфликтных ситуациях. Без этого они не видели возможностей защиты своих интересов в условиях пристрастной власти и непрозрачных управленческих решений. Сами они скрывали это обстоятельство в ходе бесед и интервью, но это выяснилось из интервью с соседями и представителями органов власти. 

Можно сказать, что в сельских районах Южного Казахстана многие жители не верили в способность властей справедливо отражать их интересы и удовлетворять их запросы. Вследствие этого, возросла роль нелегальных и нелегитимных социальных ресурсов используемых в повседневной практике: этнических, групповых категорий, тайных альянсов с представителями власти коррупции в своих интересах и т.д. Все это разрушало единое социальное пространство сельских поселений, основанное на равных возможностях и равноудаленности власти. Кроме того, это усиливало взаимное недоверие жителей одного села, принадлежащим к разным этническим группам, увеличивало отчужденность между ними. Впоследствии, это сыграло отрицательную роль в ходе возникших открытых конфликтов и столкновений. 

3. 
Для того чтобы увидеть действие вышеотмеченных факторов и оценить степень эффективности действия местных органов власти в разных ситуациях, мы решили кратко рассмотреть несколько случаев эскалации социального напряжения в селах ЮКО за последние 2-3 года. 
В целях экономии места, мы опустим событийную канву каждого из случаев, сосредоточившись только на описании действующих сил и предполагаемых мотивов, как они определяются на основе бесед с экспертами, знающими обстоятельства случившегося. 
а) Антикурдские погромы в Маятасе в ноябре 2007 года были вызваны несправедливым распределением лучших пастбищных земель в пользу определенных семей курдов, и еще несколько семей были связаны с местной полицией общим криминальным бизнесом, связанным с наркоторговлей. Местное население не однократно жаловалось властям на привилегированное положение этих нескольких человек, но активных действий не принимало, хотя настроения «мы не хозяева в своей собственной стране» накапливались. Поэтому, когда возник персональный конфликт нового переселенца из Казыгуртского района с местной администрацией, эти настроения быстро были подхвачены и использованы в своих интересах сторонниками передела собственности и бизнес-инфраструктуры в селе. 

В этой ситуации органы власти не могли позитивно влиять на ситуацию, так как и сельская администрация и местные правоохранительные органы были замешаны в создании конфликтогенной ситуации и не воспринимались местными жителями как беспристрастная справедливая власть. К тому же и в сознании местных жителей часть местных курдов выглядела прежде всего не «односельчанами», а «особой группой с особыми правами», что затруднило урегулирование ситуации с использованием традиционного авторитете старейшин обеих сторон. Для предотвращения насилия были введены милицейские кордоны, а урегулирование состоялось лишь благодаря посредничеству авторитетных людей, дистанцированных и от местной власти (спецпредставитель от городской администрации) и от местных курдов (авторитетный бизнесмен из другого села). 

б) Серия казахско-узбекских столкновений и поджогов в Карабулаке и прилегающих селах в 2008 году. В конфликте участвовала, с одной стороны, казахская молодежь из прилегающих к селу аулов, которая приезжая по выходным дням посетить базар и чайхану в Карабулаке, высказывала пренебрежением к местным узбекам, отказывалась платить, ссылаясь на то, что они «хозяева страны», избивала работников заведений и т.д. Другой стороной оказались местные узбеки, особенно молодые, которые до поры терпели, обращались к местным участковым и в акимиат, а потом решились на коллективный отпор в виде массового сопротивления, поняв, что другие способы реагирования не эффективны. Местные участковые, которые в большинстве своем были казахи, сначала задерживали зачинщиков из казахских аулов, но потом отпускали их, обвиняемые в нарушении этнической солидарности, со стороны последних. 

Местный Аким, использующий авторитарный стиль руководства, был закрыт для обращений граждан, пытался объяснить все частными случаями и не уделял внимания предотвращению мелких конфликтов. Возможно, он опасался, что если выступит более активно, то вышестоящие власти обвинят его в покровительстве «своих» узбеков. То сеть для него важнее были хорошие отношения с районным начальством, а не с жителями села. 

В итоге, когда вспыхнули массовые драки, в селе не оказалось авторитетов, которым поверили бы обе стороны и пришлось вводить милицейские наряды и приглашать посредников со стороны (депутаты областного маслихата). 
в) В селе Сайрам в зимние месяцы 2008-2009 года накалялась обстановка, происходили массовые сходы жителей, обращения к депутатам маслихата и в местные органы власти связанные с тем, что внезапно был отправлен на пенсию многолетний директор и основатель народного музея с Сайрам и на его место назначена специалист из города – казашка. Этот музей собирался самими местными жителями по инициативе прежнего директора. Позже он перешел под юрисдикцию областного музея. И теперь, после резкой смены директора, жители села увидели в этом демонстрацию пренебрежения к ним власти: власть не посоветовавшись, заменила директора того музея который они сами и собрали. Хотя прежний директор не отвечал уже современным требованиям и был пенсионного возраста, людей возмутило то, что с ними даже не посоветовались. Большие изменения сразу претерпела и экспозиция. Раньше это был музей узбекского села Сайрам. Теперь центральную часть занимают экспонаты общеказахстанской тематики, узбекская часть занимает более скромное место. 

Как только стали ясны масштабы народного негодовании, инициативная группа в составе депутатов областного маслихата, с одобрения сельского Акима посетила областное управление культуры, в чьем велении находится музей, где рассказала о ситуации и порекомендовала несколько изменить действия администрации музея. Вскоре после этого делегация областного управления культуры посетила с. Сайрам, где торжественной обстановке в присутствии сотен жителей прежнему директору был вручен праздничный чапан и почетная грамота, он также был назначен советником при новом директоре. Эти действия совершенно умиротворили обстановку и люди были совершенно удовлетворены. Несколько позже, власть, наученная этим случаем, действовала гораздо более осмотрительно в ситуации замены престарелого директора спортивной школы с. Сайрам. В этом случае, он заранее был предупрежден, сам подготовил себе преемника и перешел на должность советника нового директора школа. 
Такое эффективное урегулирование ситуации стало возможным лишь благодаря активному вмешательству местных властей, которые возглавили общественную инициативу и повели ее в бесконфликтном режиме. Это объясняется тем, что местный Аким и живущие там общественные активисты гораздо более открыт друг другу и могут наладить оперативное эффективное взаимодействие по самому острому поводу.

д) В сельском округе Жулдыз несколько лет назад на почве бытовой драки возникло противостояние между проживающими там курдами и турками. Несколько десятков курдов шедших отомстить обидчику их земляка турку были остановлены сельским Акимом. В его пользу сыграло не то, что он сельская власть ( никто не знал его тогда в лицо), а то, что он у него, узбека были родственники – соседи людей авторитетных курдов. Именно их именем он и остановил толпу, а потом вызвал у лидеров доверие к себе, благодаря чему массовое насилие было предотвращено. 
В данном случае успех объясняется тем, что представитель местной власти не побоялся действовать активно и вызвал в свою поддержку людей, авторитетных для одной из сторон. В противном случае, авторитет просто представителя власти не сработал бы и насилия невозможно было бы избежать. Имеются и еще другие примеры по быстрому урегулированию бытовых конфликтов в районе, когда их участники принадлежать к разным этническим сообществам. Чаще всего успех в урегулировании связан с тем, что в качестве посредников используются авторитетные старейшины, которые объединены в специальные Советы старейшин в каждом этнокультурном центре, а их в области 20. О таком опыте рассказывал председатель такого совета курдского этнокультурного центра. Правда, нужно учитывать, что это возможно только в том случае, если старейшины пользуются авторитетом у обеих сторон. А это, как показывает опыт Маятаса, бывает не всегда. 

На основе анализа этих случаев можно сделать следующие выводы: 
Способность местных властей предупреждать и оперативно реагировать на конфликтные ситуации с использованием этнических эмоций зависит от нескольких условий, среди которых 
- доверие со стороны местных жителей, 
- открытость органов власти к любым обращениям местных жителей, 
- способность властей формулировать запросы местных жителей и представлять их перед лицом вышестоящих организаций, 
- умение властей отслеживать господствующие среди местных жителей настроения и прогнозировать развитие ситуации. 

Нетрудно заметить, что все эти рекомендации применимы для любых конфликтных ситуаций с участием жителей и местной власти. Это действительно так, так как все конфликтные ситуации были порождены не наличием этнических различий как таковых, а уверенностью местных жителей, что власть не сможет обеспечить справедливое и беспристрастное решение их вопроса. В тех случаях, когда власть продемонстрировала эту способность – конфликтов не последовало. В тех же случаях, где власть старалась не замечать социальных корней этнической напряженности и не предпринимала никаких мер – конфликты перешли в сферу открытых насильственных действий. 

Собственно этническая специфика заключается только в том, чтобы представители власти могли четко отделять в практике своей работы ситуации, когда жители вверенных им территорий являются субъектами действия общегражданских прав, а когда – носителями специфических этнокультурных запросов. Это, в свою очередь, позволит распространить такое понимание и среди самих жителей и предотвратить превращение этнической идентичности в ресурс для отстаивания своих социальных прав, как это происходит до сих пор. 

Для этого работники сельских администраций, участковые, работники образовательных и культурных учреждений должны обладать хотя бы минимальными знаниями, касающимися сферы взаимодействия общегражданских и специфически этнокультурных прав на основе существующих рекомендаций ОБСЕ (Гаагские, Ословские, Лундские и т.д.). В этом случае именно работники администраций выступили бы беспристрастным источником информации, посоветовали бы использовать имеющиеся в распоряжении жителей инструменты отстаивания своих прав и предупредили бы нагнетание обстановки. 

Для исправления ситуации необходимо чтобы сотрудники местных администраций 
1. Обладали бы информацией об истории формирования этнического состава населения района и села, могли объяснять жителям обоснованность пребывания на их территории разных этнических сообществ. 
2. Ориентировались бы в документах международного и национального законодательства, касающихся удовлетворения запросов разноэтничного населения в образовательной, языковой, культурной сфере, включая специальные рекомендации международных организаций. 
3. Были бы обучены навыкам сбора первичной информации и анализа и прогнозирования ситуации с использованием специально разработанных индикаторов. В этом случае, эти же индикаторы могли бы использоваться и для прогнозирования результатов собственных решений в сложных случаях. 
Овладеть этими знаниями и навыками работники местных органов власти могут в ходе проведения специальных семинаров тренингов, программа которых сочетала бы уже имеющийся опыт стран постсоветской Восточной Европы в организации жизнедеятельности многоэтничных сообществ и местной специфики. Такая программа разрабатывается в настоящее время автором доклада с участием активистов этнокультурных центров ЮКО.